Переписка с сайта "Мерра"

Уважаемый пастор Х,

Мне значительно легче излагать свои мысли письменно. Я много размышлял над
нашим разговором относительно структуры и власти в церкви и хочу разбить
свое изложение на два блока:
1. Что я думаю о нашем разговоре;
2. Что я думаю о церкви и какой вижу истинную церковь, или хотя бы ту,
которая, на мой взгляд, максимально приближена к таковой. В конце - свои
предложения.

1. Что я думаю о нашем разговоре:   Я увидел, что Вы рассуждаете как добрый
диктатор (такие бывают:))): “Вот, народ еще не готов, лидеры еще не выросли,
куда им сейчас без сильной руки, они же разбегутся, все рухнет, придет
анархия! Я, конечно, стремлюсь к демократии, к ослаблению контроля в
будущем: лет через 10, когда церковь будет сильной и духовной”. Пастор! Нет
ничего нового под солнцем, все уже было, причем даже в светской, а не в
церковной истории! Так мыслили люди и не ведомые Духом Святым. Фактически я
знаю только одного автократического руководителя, отдавшего власть
демократам. Это Пиночет. Все остальные, от самого жестокого до самого
кроткого, были искренне уверены, что без них народ не может. И народ так
считал, потому что жить и так невыносимо, а если еще и сильного вождя не
будет, так вообще торба! Потому что почти при всех диктаторах (не считая
самых выдающихся в положительном смысле) народ жил в материальном и духовном
упадке.  Что сделал Пиночет? Он расстрелял всех коммунистов, взял жесткую
власть и повел страну к демократии. Как повел? Взял самых верных из своих
последователей и разделил между ними ответственность, а потом они выросли до
уровня демократического управления? Не-е-ет! Так бы он никогда не ушел с
поста! Последователям диктаторов приемлем только один стиль управления -
диктатура, добрая или злая (у кого какой характер), но - диктатура. А это
уже основание для однопартийности, которая исключает демократию.
Демократия - в разномыслии, в существовании неограниченного количества
независимых партий внутри одной страны. Впрочем, демократия (точнее,
демократическая система голосования) для церкви тоже не подходит, я хочу
чуть позже затронуть этот вопрос, когда доведу мысль. Пиночет отдал власть,
когда удостоверился, что развилась сильная, пользующаяся народным доверием
демократическая инфраструктура. Он ее не создавал (создать невозможно), он
позволил ей быть! То есть, если бы не хотел отдать власть, не позволил бы
заранее.  И, соответственно, позволил каждому гражданину страны выбирать
себе идеологию задолго до того, как оставил пост. Он шел к этому намеренно.

Теперь о готовности народа к самостоятельности. Ее рост прямо пропорционален
ослаблению контроля. Возьмем пример из истории России. Итак, вспомним Иоанна
Грозного. Какой это был царь, все знают. Я не хочу Вас с ним сравнивать,
просто излагаю принципиальную мысль. В какой-то момент он оставил престол,
никому ничего не сказал и уехал в усадьбу. Бояре ничего не поняли, они были
в шоке, в оцепенении. Этот человек отрубил головы половине их родственников,
а они приехали к нему и умоляли вернуться. И он вернулся. Вы скажете: темный
народ! Не темнее, чем их предки тремя веками раньше, когда с легкой руки
самого продажного из московских князей Ивана Калиты власть начала
концентрироваться в Москве. Народ в это время не знал царей, не знал
крепостного права, каждый (если не был материально зависим) выбирал себе
княжество как хотел. Калита был первым на Руси, кто казнил за измену Родине.
То есть, народ был довольно самостоятельным. Я не идеализирую это время, это
был феодализм с присущей ему разрозненностью и отсутствием единства между
князьями, но, согласитесь, что это фактор скорее человеческий, нежели
организационный, то есть не Божий стандарт должен подстраиваться под
личность, а личность под Божий стандарт: народ ведь хотел объединения против
монголов, князья из гордости не хотели: Да и границы Руси были еще размыты,
а у нас как будто бы Христос один на всех... Короче, я просто хочу сказать,
что тремя веками раньше бояре задушили бы Грозного в собственной постели,
как это позднее сделали с Павлом Первым, который был даже менее взбалмошным
(я никого не имею в виду, лишь излагаю все тот же принцип:))) . Просто время
было другое, времена меняются: С каждым новым царем надежда на монархию
таяла. Понимаете, пастор, с каждым новым видением доверие церкви к
пасторской системе будет таять. Это объективно. Хорошо хоть у нас пастор
один, а то ведь в некоторых церквях как пастора меняются, половина людей
сразу уходит: они слушались одного, долготерпели, а пришел другой и заявил,
что теперь все будет иначе.  Согласитесь, сильная пасторская власть в
протестантизме была характерна только в двадцатом веке, в двадцать первом
все может быть уже по-другому. Вернемся к истории: Черным днем для
российской государственности был день убийства Александра Второго, потому
что в этот день он планировал (очень своевременно!) дать стране конституцию.
Это был великий человек. Его сын, Александр Третий, хотел завершить начатое
отцом. Его отговорили монархисты. Они не сказали ему, мол, царь, тебе что,
власть не дорога? Его бы это не зацепило, он был очень кротким и любящим
народ человеком, в его правление не было ни одной войны. На этом они и
сыграли: “Государь, подумайте о народе, он ведь не готов, будет гражданская
война”. И царь уступил, чем подписал смертный приговор своему сыну, Николаю
Второму. Почему Николай оставил престол, ведь можно было ввести в столицу
войска, заполнить тюрьмы и спасти Россию от анархии? Нет, здесь рухнула
идеология, державшаяся веками: Россия не может без царя! Царь обнаружил, что
народ ему НЕ ДОВЕРЯЕТ (ведь русские обожали своих царей, и плохих, и
хороших) и не смог этого вынести. Из-за недальновидности власть предержащих
погибла великая держава; они считали, что существовавшее веками положение -
гарант будущего и вопрос власти можно серьезно не пересматривать, лишь бы
народ был сытым. А народ, оказывается, поумнел, и начал на Англию с Францией
глазки косить, там, дескать, жизнь свободнее. Понимаю, примеры грубоватые,
но сам принцип! Предвижу резонный вопрос: так от Бога или не от Бога наша
церковь, то, в чем она сейчас движется? Отвечу так: любящим Господа все
содействует ко благу. Когда я входил в нынешнее видение, это было от Бога
для меня. Сейчас, когда я, наполненный новым содержанием, как ни в чем не
бывало, останусь в этом и не пойду дальше, это будет уже не от Бога для
меня.   Пребывать в том, что больше не согласуется с твоей сутью -
неприемлемо, если, конечно, твоя суть не призывает тебя отойти от Христа
распятого.

 Почему в церкви неприемлема демократия? Потому что в церкви может быть
только теократия. Иисус - глава церкви, своих апостолов Он намерился
положить в основание, в фундамент, а не посадить под куполом. На самые
крепкие камни ложится самая большая нагрузка. Вот и все. Они ничего не
строят и никого не шевелят, они только чувствуют, что дышать все тяжелее.
Именно за это они получат награду. Чем отличается теократическая церковь от
демократической или же, как у нас, автократической (слава Богу, пока что еще
не тоталитарной!)?

1. Гласность. При демократии тоже бывает гласность, но не
совершенная, а в рамках той или иной номенклатуры.  Это отсутствие внедряемой
программы, отсутствие видения, если только оно не было явным для всех
образом подтверждено Богом. Вообще основополагающий принцип теократической
гласности звучит так: народ гибнет от недостатка ведения. Не ВИДЕНИЯ, а
ВЕДЕНИЯ, не видеть, а ведать. Видите, произошла подмена понятий. Народ
должен знать волю Бога, Его Слово и Его Дух. По этому принципу, при
внедрении, скажем, нового видения необходимо было не создавать агитационные
встречи, а указать всему собранию на плюсы и минусы, поделиться своими
сомнениями и надеждами, дать высказаться всем, кто хочет при всем собрании.
Таким образом, сагитированных было бы намного меньше, и пошли бы самые
идейные. Абсолютная гласность - залог удаления всякой тьмы и нечистоты, она
высвобождает инициативу и вкладывает в каждую душу праведный страх перед
Богом и перед собранием. Это гласность ободрения и обличения: разумеется, по
оговоренному в Писании механизму.
2. Максимальные возможности. В демократии тоже есть возможности, но только
большинства. В теократии же нет ни меньшинства, ни большинства, а есть
община, где каждый может проявить любую инициативу, а праведный страх и
гласность будут удерживать его от греха и превозношения. Как в свете этого я
смотрю на приведенный в нашем предыдущем разговоре пример брата Y? А так,
что это не пример! Просто два формальных лидера сцепились в вопросе видения.
А при автократической системе слишком долго продолжаться это не могло. Хотя,
на мой взгляд, церкви это не вредило, в церкви должно быть разномыслие.
Лично я видел, что пастор и лидер прославления видят служение по-разному. Ну
и что? Я понимаю, что Вас это напрягало, но тут возникает вопрос: что
важнее - интересы церкви или комфорт отдельной личности? Ведь обрадованных
отставкой брата Y было мало: А то, что у Y не получилось основать церковь в
N-ом селе тоже не пример, потому что церкви основывают люди с апостольским
призванием, а не бывшие лидеры прославления с тоски. Неудовлетворенность -
плохой мотиватор! Большинство людей все-таки призваны служить своим даром в
поместной церкви.

Теперь что касается моего юношеского максимализма. Я далек от мысли что-либо
идеализировать, во всем есть свои недостатки. Но все же осмелюсь утверждать,
что учение Христа тяготеет больше к максимализму, нежели к компромиссу. И
это я еще мягко сказал! Что же касается Духа Христова, то он не всегда мягок
и позитивен. Тут надо подходить исходя из реальности. Когда Христос был во
плоти, что он сказал о печально известных городах, которые не покаялись? Что
Содому и Гоморре будет отраднее! Если бы Господь явился и туда, они бы не
получили скидки! Бог, вразумляющий в молитве и Бог, вразумляющий лицом к
лицу - две разных реальности. Слишком самонадеянно утверждать, что Иисус
никогда не поступил бы с нами, как с меновщиками у Храма: “Церковь моя
столпом и утверждением истины наречется, а вы сделали из нее полигон для
испытаний человеческих систем!”

Не обижайтесь, пастор, на мою категоричность. Знаете, Шнеерсон,
Любавический Ребе, как-то сказал: “Я многому научился у своих учителей, еще
большему - у своих друзей, но больше всего я учился у моих учеников”. Ни
Ваши учителя - Ледяев, Экман и Уорен, ни Ваши друзья - А и В не покажут Вам
больше чем Ваши ученики, потому что ученики смотрят учителю в рот и
впитывают его дух, а потому знают и понимают (добавлю: любят) его больше
остальных. Но рано или поздно они сами начинают говорить, и это не всегда
похоже на его слова.

Заключительная часть. Как я вижу переход к теократии в нашей церкви? Начну
со слов старой диссидентки Валерии Новодворской (лидер одной из
демократических фракций России): “Перестройка - это когда народу открывают
клетку, а он не выходит; это согласие на пожизненную прописку в лагерном
бараке из-за боязни волн. "Вот и нету оков - а к свободе народ не готов,
много песен и слов, но народ не готов для свободы"”. Церковь - не лагерный
барак, но принцип, принцип: Я даже не сомневаюсь, что большинство никогда не
будет готово. Но ведь большинство и идет широкими вратами. А врата свободы
так узки, свобода так неудобна, она выставляет наружу то, что так хотелось
бы скрыть! Вообще в ориентации на большинство, а не на Бога - конец
христианства. И все же я буду лоялен и не предложу модели мгновенного
перехода, а предложу следующие шаги:

1. Отказаться от мысли, что переход состоится через 10 лет. Хоть я в церкви
всего лишь шестой год, но очень хорошо осведомлен, сколько раз у пастора
менялась команда. И за последующие 10 лет она еще может неоднократно
поменяться. Так что ставить пресвитерами будет хронически некого. Церкви уже
двенадцать лет, а ее средний суммарный духовный уровень, наверное, не
превышает 2-3 года. Так что ждать, на мой взгляд, некуда.
2. Не откладывая в долгий ящик, начать с существующими лидерами (с пасторами
домашних церквей) говорить о библейских принципах управления, т.е.
вырабатывать новую модель. Она может быть оригинальной, но библейской. Пусть
выслушают, а потом выскажутся.
3. Призвать не разбежавшихся еще по другим церквям несогласных лидеров
(кроме Y и Z на ум пока никто не приходит), изложить им новый взгляд и
предложить свободу действий в церкви, пусть делают то, что умеют и как
умеют. Может, Y захочет вернуться в группу прославления, а Z выйдет из
глухой оппозиции. Быть может:
4. Выделить для начала на служении полчаса для всех желающих спеть псалом,
поделиться откровением и свидетельством или просто высказать свои мысли по
какому-то поводу. После каждого выступления приглашать кого-то, кто хочет
подтвердить или опровергнуть слова говорившего, в том числе и после своей
проповеди.
5. Через время начать проповедовать о библейской модели управления всему
собранию и объявить о скором переходе на такую модель.

На весь процесс понадобится не более 1,5-2 лет. Завершить все (понимаю, что
это труднее всего) отказом от единоличного принятия всех решений, когда вся
церковь подтвердит свое доверие хотя бы к трем-четырем пресвитерам, т.е. их
нужно будет выбрать.

Я не утверждаю, что это будет решением всех проблем, так как проблемы будут
(и должны быть, наверное) всегда. Но это будет настоящим созиданием, долгим,
мучительным, но НАСТОЯЩИМ, библейским. Это, пожалуй, единственное на
сегодняшний день (так как структура - не цель, а всего лишь средство), во
что мне не жалко вкладывать лучшие годы жизни.


Как всегда, открыт к обсуждению!

С уважением и любовью,
брат во Христе...

(фрагменты письма повторяются курсивом, потому что на них даются комментарии).

Уважаемый пастор Х,

Мне значительно легче излагать свои мысли письменно. Я много размышлял над нашим разговором относительно структуры и власти в церкви и хочу разбить свое изложение на два блока:
1. Что я думаю о нашем разговоре;
2. Что я думаю о церкви и какой вижу истинную церковь, или хотя бы ту,
которая, на мой взгляд, максимально приближена к таковой. В конце - свои
предложения.

1. Что я думаю о нашем разговоре:   Я увидел, что Вы рассуждаете как добрый
диктатор (такие бывают:))): “Вот, народ еще не готов, лидеры еще не выросли,
куда им сейчас без сильной руки, они же разбегутся, все рухнет, придет
анархия! Я, конечно, стремлюсь к демократии, к ослаблению контроля в
будущем: лет через 10, когда церковь будет сильной и духовной”/ Пастор! Нет
ничего нового под солнцем, все уже было, причем даже в светской, а не в
церковной истории! Так мыслили люди и не ведомые Духом Святым. Фактически я знаю только одного автократического руководителя, отдавшего власть демократам. Это Пиночет.

Скорее, к выходу из экономического кризиса. Ведь, демократия, как таковая, сейчас мало кого интересует! Сейчас "эпоха экономики". Сейчас, на мой взгляд, не экономика зависит от политики, а наоборот – все решают "денежные мешки". Я телевизор в последнее время не смотрю, заглянул как-то в соседнюю комнату ( "ящик" стоит у мамы в комнате), а там передача шла, "Фактор страха". Там претенденты на премию (не помню сколько тысяч) должны были съесть , извиняюсь за выражения, сырые бычьи глаза и еще чего-то! Сидят за столом, с вилками, и спокойненько жуют!… Какой кошмар, и какая мерзость!… "Люди гибнут за металл…" Народ хочет… чего? Правильно: "Хлеба и Зрелищ!"J Но и нормальным людям тоже хочется жить по-нормальному…

Как повел? Взял самых верных из своих последователей и разделил между ними ответственность, а потом они выросли до уровня демократического управления? Не-е-ет! Так бы он никогда не ушел с поста! Последователям диктаторов приемлем только один стиль управления - диктатура, добрая или злая (у кого какой характер), но - диктатура. А это уже основание для однопартийности, которая исключает демократию.
Демократия - в разномыслии, в существовании неограниченного количества
независимых партий внутри одной страны. Впрочем, демократия (точнее,
демократическая система голосования) для церкви тоже не подходит, я хочу
чуть позже затронуть этот вопрос, когда доведу мысль. Пиночет отдал власть,
когда удостоверился, что развилась сильная, пользующаяся народным доверием
демократическая инфраструктура. Он ее не создавал (создать невозможно), он
позволил ей быть! То есть, если бы не хотел отдать власть, не позволил бы
заранее.  И, соответственно, позволил каждому гражданину страны выбирать
себе идеологию задолго до того, как оставил пост. Он шел к этому намеренно.

А если налицо факт зависимости от США, то не логично ли будет предположить, что они ожидали от Пиночета чего-то, что их устраивало бы?

Теперь о готовности народа к самостоятельности. Ее рост прямо пропорционален ослаблению контроля. Возьмем пример из истории России. Итак, вспомним Иоанна Грозного. Какой это был царь, все знают. Я не хочу Вас с ним сравнивать, просто излагаю принципиальную мысль. В какой-то момент он оставил престол, никому ничего не сказал и уехал в усадьбу. Бояре ничего не поняли, они были в шоке, в оцепенении. Этот человек отрубил головы половине их родственников, а они приехали к нему и умоляли вернуться. И он вернулся. Вы скажете: темный народ! Не темнее, чем их предки тремя веками раньше, когда с легкой руки самого продажного из московских князей Ивана Калиты власть начала концентрироваться в Москве. Народ в это время не знал царей, не знал крепостного права, каждый (если не был материально зависим) выбирал себе княжество как хотел. Калита был первым на Руси, кто казнил за измену Родине. То есть, народ был довольно самостоятельным.

Мы выбираем себе очень классного и крутого брата -- далее, мы начинаем проявлять всяческие признаки уважения по отношению к нему -- далее, мы просто "обожествляем" его, как в Древнем Риме!J

Хорошо хоть у нас пастор один, а то ведь в некоторых церквях как пастора меняются, половина людей сразу уходит: они слушались одного, долготерпели, а пришел другой и заявил, что теперь все будет иначе.  Согласитесь, сильная пасторская власть в
протестантизме была характерна только в двадцатом веке, в двадцать первом
все может быть уже по-другому. Вернемся к истории: Черным днем для
российской государственности был день убийства Александра Второго, потому
что в этот день он планировал (очень своевременно!) дать стране конституцию.
Это был великий человек. Его сын, Александр Третий, хотел завершить начатое
отцом. Его отговорили монархисты. Они не сказали ему, мол, царь, тебе что,
власть не дорога? Его бы это не зацепило, он был очень кротким и любящим
народ человеком, в его правление не было ни одной войны. На этом они и
сыграли: “Государь, подумайте о народе, он ведь не готов, будет гражданская
война”. И царь уступил, чем подписал смертный приговор своему сыну, Николаю Второму. Почему Николай оставил престол, ведь можно было ввести в столицу войска, заполнить тюрьмы и спасти Россию от анархии? Нет, здесь рухнула идеология, державшаяся веками: Россия не может без царя! Царь обнаружил, что народ ему НЕ ДОВЕРЯЕТ (ведь русские обожали своих царей, и плохих, и хороших) и не смог этого вынести. Из-за недальновидности власть предержащих погибла великая держава; они считали, что существовавшее веками положение - гарант будущего и вопрос власти можно серьезно не пересматривать, лишь бы народ был сытым.

Они сейчас в основном делают ставку на экономические аспекты , их сейчас интересуют прежде всего финансы. У нас их нет, поэтому – они нас серьезно и не будут воспринимать!J Так же и все исходящее от нас – тоже не будет восприниматься ими серьезно. Но ведь мы-то должны понять важность разъяснения рядовым членам общин сути происходящего!

Здесь я согласен – очень тяжело оставаться в среде, пораженной тоталитаризмом. Они ведь "выпытают" у тебя все, о чем ты на самом деле думаешь! А, получив информацию, начинают действовать!

 Почему в церкви неприемлема демократия? Потому что в церкви может быть
только теократия. Иисус - глава церкви, своих апостолов Он намерился
положить в основание, в фундамент, а не посадить под куполом. На самые
крепкие камни ложится самая большая нагрузка. Вот и все. Они ничего не
строят и никого не шевелят, они только чувствуют, что дышать все тяжелее.
Именно за это они получат награду. Чем отличается теократическая церковь от
демократической или же, как у нас, автократической (слава Богу, пока что еще
не тоталитарной!)?

Да нет! Уже таки тоталитарной!J

1. Максимально возможная гласность. При демократии тоже бывает гласность, но не
безграничная, а в рамках той или иной номенклатуры.  Это отсутствие внедряемой программы, отсутствие видения, если только оно не было явным для всех образом подтверждено Богом. Вообще основополагающий принцип теократической гласности звучит так: народ гибнет от недостатка ведения.

Когда я пришел в харизматическую церковь, то ко мне отнеслись очень хорошо. Видя, что человек обладает способностью не только мыслить, но свободно может просто и доходчиво излагать свои мысли, они прочили меня на "учителя". Но очень скоро я понял, что не смогу учить, находясь в "золотой клетке" их понятий и представлений! Да и золотая ли она – вот ведь еще в чем вопрос!

<...>
1. Отказаться от мысли, что переход состоится через 10 лет. Хоть я в церкви
всего лишь шестой год, но очень хорошо осведомлен, сколько раз у пастора
менялась команда. И за последующие 10 лет она еще может неоднократно


На весь процесс понадобится не более 1,5-2 лет. Завершить все (понимаю, что
это труднее всего) отказом от единоличного принятия всех решений, когда вся
церковь подтвердит свое доверие хотя бы к трем-четырем пресвитерам, т.е. их
нужно будет выбрать.

Твой вопрос о невозможности принятия единогласного решения, в принципе, типичный. Он проистекает из нашего превратного понимания единства. В современных церквях если какие-то решения и принимаются коллегиально, все равно последнее слово за лидером. Таким образом, всех, кто не согласен, либо убеждают, либо устраняют. Проблема в том, что между разномыслием и отсутствием единства ставят знак равенства. Хотя разномыслие быть должно. Если повынимать весь этот мусор из нашей головы, останется только единство, основанное на Христе распятом, а это, согласись, меняет дело. В этом случае (при отсутствии, конечно, формального лидера, который всех строит) решение проблем не составляет особой трудности. Каждый может высказывать мнение (голосование я отвергаю, об этом чуть позже). Если мнение кого-то разнится от всех остальных, необходимо рассуждать. Всегда этому есть причина: либо человек опытнее и дальновиднее – дать возможность поделиться этим; либо он ничего существенного сказать не может, просто есть скрытые амбиции – указать ему на это, чтобы не мутил воду; либо он очень осторожный – не принуждать его принимать решение. Если решение не срочное – его можно перенести и при повторном обсуждении все может быть иначе. Если срочное – выступить перед собранием и сказать: обсуждался такой-то спорный вопрос, столько-то братьев за, столько-то против, столько-то думают. То есть решение мы принять не смогли. Но поскольку вопрос срочный (не должен касаться судьбы человека!!), предлагаем каждому поступать по своему усмотрению. Все!! Но никого гнать и тюкать нельзя. И если церковь в такой ситуации не разбежится, это и есть показатель единства, ИСТИННОГО единства. Если есть какое-то недовольство, оно не должно быть скрытым. Все, что скрыто – тьма! Человек просто не должен делать того, что не хочет, а делать то, что хочет (если, конечно, это не грех) Теперь, я думаю, ты понимаешь, что голосования быть не может. При голосовании решение принимается большинством, а меньшинство может только бездействовать, по своему усмотрению действовать не полагается. При этом высказываться никто (почти никто) не может, а поднятая вверх рука может не отражать мнения человека, просто покорность. Единогласное решение, это когда на вопрос: “Возражения есть?”, все молчат. И все это в атмосфере полной свободы! У нас же в церквях решения принимаются не то что большинством – меньшинством, причем закулисно, церковь может даже не знать о наличии проблемы.

------------------------------------------------------

ТРИ РЕШЕНИЯ

Я принял для себя три решения, которые, надеюсь, не позволят мне изменить своим убеждениям и не быть пустословом (хотя, какая гарантия?):
1. Никогда и ни при каких обстоятельствах не осуждать мою церковь и моего пастора и никому не позволять этого делать в своем присутствии. Я понял, как важно не отрываться от корней и быть благодарным.
2. Никогда не зависеть от церковной кормушки. Зарабатывать на жизнь я буду только своей головой и руками, а Богу служить абсолютно бесплатно. Только в крайнем случае, если церковь решит, что я ей больше нужен на полном времени и предложит за это оплату. И то я сначала буду искать альтернативные варианты. Но это теоретическая ситуация.
3. Служить даже тогда, когда не будет видимых результатов, как долго бы это не продолжалось. Абсолютно безразлично, большая будет церковь или маленькая. Лучше 10 горячих бескомпромиссных верующих, чем 1000 тепленьких и зависимых. Не воинством и силою, а Духом.

-----------------------------------------------------

----------------------------------------------------

---------------------------------------------------------

По-моему, учение о десятине – еще одна спекуляция ветхозаветными образами. Не беря во внимание специфический опыт даяния десятины ветхозаветными патриархами, обратимся к закону. Поскольку колено Левия не имело земли и только служило Господу, Бог постановил, чтобы все колена давали им десятую часть. Это колено, в свою очередь, отдавало десятину от своей части в Дом Божий, чтобы там была пища. Особенно подробно это описывается в книге Неемии, когда шло восстановление богослужения после Вавилона. И что интересно! Сейчас в иудаизме десятины нет! Почему? Потому что больше нет храма и нет ярко выраженного колена Левия. Хотя постановление закона осталось, нет возможности его исполнить. Иудеи от этого страдают, но отсебятины не порют! А христиане порют! Почему? Потому что это хороший рычаг для поступлений. Все объясняется тем, что церковь – образ храма, поэтому в церковь деньги нужно нести, как в храм. Но, дорогие, давайте будем последовательны: десятину нужно нести пасторам и лидерам, а уже они пусть дают десятину от десятины в церковь! Чувствуешь ложь?! Никто на это не пойдет, потому что иначе придется окончательно отказаться от важнейшего тезиса Мартина Лютера (не говоря уже о том, что это просто чистейший бред!!) о не делении церкви на клир и мир, то есть на мирян и священников! Я говорю - окончательно, потому что фактически отказ налицо, осталось только все привести в соответствие. Но!……. в Новом Завете упоминание о десятине есть. Помнишь, когда Иисус говорит фарисеям, что, мол, десятину от мяты и ониса даете, а правды и милости не творите? И то надо было делать, и этого не оставлять. То есть, для Иудеев десятина оставалась. Иисус ведь ничего в иудейском законе не изменил. Это – единственное место. Дальше идет упоминание о жертвенности, содержании вдов и сирот, помощи другим церквям и т.д. Случай с вдовой, которая положила последнюю лепту, ясно показывает, что Богу приятно, когда уровень нашей жертвенности растет и мы готовы, в конце концов, отдавать последнее. Как сказал Дерек Принс, благодать побуждает нас к большей жертвенности, чем закон. Но есть один момент: правая рука не должна знать того, что делает левая. Наши даяния строго между нами и Богом. Из всего этого вытекает, что на каждом служении напоминать о десятине и пропускать корзину по рядам у всех на виду – просто безнравственно!!!

То, что со мной произошло три месяца назад, можно назвать обращением, я как бы обратился от мертвых дел религии к духу жизни. И хотя я не стал особенно духовным, даже, наоборот, в каком-то смысле начал все сначала, мое мышление поменялось. Я увидел христианскую общину такой, какой она должна быть. Ты меня извини, но я не могу уже мыслить категориями типа: “Мы приносим десятину, чтобы было помещение, где мы могли бы собираться; чтобы мы могли помогать нуждающимся, имели возможность проводить евангелизации, а также, чтобы выплачивалась зарплата пастору и другим служителям”. Так и хочется спросить: неужели помещения, нуждающиеся и евангелизации нужны только пастору? Получается, что десятина – просто нажим на сознательность при ее фактическом отсутствии, при полной аморфности общины. Я верю, что община сама может решать, в каком помещении ей собираться и сколько за него платить. Можно назначить дьякона, который будет объявлять общине, сколько денег есть, сколько стоит аренда и сколько не хватает и если, скажем, мы до конца месяца не заплатим, можно искать новое помещение. Люди будут давать столько, сколько позволяет сердце. Я понимаю, что при этом может оказаться, что фактически церковь готова платить за меньшее помещение, что фактически посвященных и активных членов намного меньше. Но зато как это будет по-настоящему, честно! Как вырастет осознание личной причастности и отвественности! Кстати, решение о том, нужны ли служители на полном служении, и сколько им платить, принимает тоже община. Именно в этом коренное различие между Ветхим Заветом и Новым: верующий становится живой жертвой, он сам становится жертвой, а не просто жертвует, отныне все зависит от нашей СВОБОДНОЙ воли и ЛИЧНОГО участия. А то у нас так: собирается десятина и пожертвования, суммы не объявляются, часть на аренду, часть на зарплату, а остальное – прибыль, которую верхушка делит по своему усмотрению. Пусть даже на благие цели, но, главное, по СВОЕМУ усмотрению! Я помню, как еще пару лет назад я возмущался по поводу того, что половина офиса церкви работает полный рабочий день без трудовых книжек. Большинство людей были этому удивлены, так как считали, что с трудовыми книжками работают только на госпредприятиях. Туфта это все!! Законы одни для всех, просто частный бизнес насквозь теневой! А церковь, получается, берет пример с теневиков. Стыд и позор! Я подошел к секретарю и бухгалтеру церкви (только они две, не считая пастора, работали с трудовой), говорю: сестры, как это понимать? Знаешь, что они сказали? Говорят: мы боимся! Церковь ведь создается не для получения прибыли, мы зависим от прихожан. Вот возьмем людей по трудовой, пожертвования упадут, и мы не сможем выполнить обязательств, заплатить налоги по зарплате, окажемся нарушителями законодательства о труде. Мне так и хотелось сказать: сестрички, не надо рассказывать, Вы просто избегаете налогов. А что до прибыли! Если бы у меня было полтысячи клиентов, которые бы мне приносили по 10 % от доходов ежемесячно, вот было бы класно! Но у меня этого нет, а работать по закону все равно надо! Но почему то я этого не сказал.

------------------------------------------------------

1. Сомнительное происхождение. В одном, хоть и православном, но вполне современном пособии по сектоведению, “Тоталитарные секты”, я нашел материал о происхождении наставничества. Эта книга вызывает у меня доверие хотя бы потому, что баптисты, пятидесятники и харизматы сектами в ней не считаются, что является удивительным для православного источника. Но зато тоталитарной сектой, и вполне законно, называется Бостонская церковь Христа, у которой штаб-квартира, соответственно, в Бостоне и все дочерние церкви в мире ей подчиняются. Это тоталитарный принцип, полностью подчиняющий поместную церковь. Так вот в главе об этой секте говорится следующее. Один бывший коммунист, ныне христианин (имени не помню), в 1966 году написал книгу: “Посвящение и лидерство: чему мы можем научиться у коммунистов”. В ней он описал их ячеечную систему, систему вербовки новых членов, принципы их подготовки и вдохновления. На этот крючок клюнула одна из ранних американских (дело было в Америке) харизматических церквей. В 1973 году вышло первое руководство по наставничеству. С тех пор наставничество бурей пронеслось по миру, принеся много разрушений. Появилось очень много систем: по Нейбору, Г-12 (апостольский принцип), по Уоррену. Но все они красиво и на благо церкви работают только на бумаге. Бесчисленное множество церквей от них уже отказалось. Бостонская церковь в книге приводится потому, что наставничество у них как программа партии и все пастора стригутся под нее. У них, как говорится, трупов больше всех. Один мой знакомый в Москве туда ходил и оказался под таким контролем, что еле выбрался. Он потом в православие ушел. Это реальные факты. Таким образом, как видишь, наставничество с самого начало было заражено ядом коммунизма. Остается только качать головой, видя, как пост-советские граждане клюют на эту гадость.
2. Обильный негативный опыт. Его полно!! Просто о нем не говорят. Люди не любят делиться негативным опытом. Зато те, кому система дала рост и финансовую устойчивость, трезвонят о ней на всех углах. Но знаешь, что я тебе скажу. Если бы многие (не все!!) пастора занимались овцами, а не у себя в офисе прожекты строили, они бы очень многое увидели. Но чем солиднее пастор, чем больше у него церковь, тем хуже обратная связь. И вот именно к таким пасторам, потерявшим связь с церковью по причине ее размера и подбегают менее опытные и удачливые пастора спросить совета, как сделать, чтобы церковь стала такая больша-а-я пребольшая. Но прежде чем спрашивать совета, стоит пройтись по ячейкам в такой церкви, побывать у людей дома, послушать, что они говорят, дать им высказаться. Тогда этот молодой пастор приедет к себе в церковь, обнимет свои тридцать четыре с половиной человека, каждого, заплачет и скажет, что такой ценой он не хочет роста. Ведь все эти системы Г-12 действительно работают! Только вот вопрос: в плане чего? Церковь растет? Да, потому что все бегают как савраски! Финансы растут? Да, потому что десятина по списку! Людям хорошо? Нет!!! Системе хорошо, людям – нет! В СНГ есть масса церквей, которые это либо поняли, либо начинают понимать. Потому что ни наша церковь, ни, тем более Ваша, далеко-о-о не первые в этой истории!
3. Заорганизованность и контроль. Все пастора считают, что такого в их церкви не будет. Но все дело в том, что надо лучше историю изучать. Сколько раз было, что те или иные социальные образования сначала были поборниками свободы, а потом становились намного более жесткими, чем те, кого они ругали. Пример? Свидетели Иеговы! Все начиналось со свободы. Но принцип жесткого единоначалия, заложенный еще Расселом, десятки лет спустя привел к немыслимым заблуждениям. Возьму на себя смелость утверждать, что Чарльза Рассела современные свидетели сразу бы исключили из своих рядов, потому что он был ближе к адвентистам, чем к современным свидетелям. Почему все так? Социологи и психологи, наверное, будут еще изучать этот феномен. Я думаю, все дело в том, что свобода - материя очень тонкая. И те, кто кричат о своей свободе, на самом деле преувеличивают. А когда они устают кричать и решают, что они и так уж слишком свободные и начинают закручивать гайки, полагая, что они все еще свободнее других там баптистов… вот тут то они и попадают в ловушку. Оказывается, что отклонение на 1 градус вначале дает бешеное отклонение через время. Мы до конца не осознаем, насколько узкий путь нам предлагает Христос. Понимаешь, я через это прошел. Эта система, как маховик, она набирает обороты и через время даже пастор начинает чувствовать себя ее заложником. Если она заработает, то от нее нельзя отказаться одним махом, как от всего что было до этого. Она полностью построена на подстегивании и вдохновлении. Ведь непросто убедить людей, чтобы они по 3-5 вечеров в неделю пропадали на всех этих собраниях. Им нужно говорить, что это видение пастора (хотя это чушь!), что этого хочет Бог, что у нас будет все замечательно, бурный рост, рай в отдельно взятой церкви. Пастор ячейки будет дрючить своих учеников, потому что его дрючит его лидер, а того лидера еще лидер, а тот уже вообще не в курсе какие там, у низов, проблемы. А в святая святых сидит синий от поста и молитвы пастор, который ОДИН ДЛЯ ВСЕЙ ЦЕРКВИ получает видение. Это церковь Моисея, а не Иисуса Христа! А потом, когда эта махина начнет ломать людям кости, не так то просто будет от нее отказаться, потому что эти же самые люди пастора не поймут. Не поймут, потому что даром, что ли, они отнимали время у семьи, у детей, забросили огород и своих престарелых родителей и т.д. Что им сказать: извините, у меня поменялось видение? Это ужас!

Когда я был в наставничестве (что-то вроде как по Нейбору), в духовном отношении это была теплица. Мне нужно было делать то, что мне скажут. Все как будто просто. Но в глубине я понимал, что это ненастоящее. Сейчас я свободен от этого. Все, что у меня есть, это домашнее общение с людьми, которые прошли почти через то же, что и я. Казалось бы, никаких препятствий для нормального служения людям. Но в какой-то момент напала тоска: как же так, я такой великий и ужасный, обречен на незаметное служение, вне сцены, без возможностей произвести впечатление, ничего для души. Разумеется, это было на подсознании, и когда я ухватил эту змею за хвост, то есть, попросту говоря, обнаружил в себе просто распирающую гордыню и немного ее присадил, тоска прошла. Кстати, ты не заметила эту страшную харизматическую гордыню, которая не только не присаживалась, но и всячески раздувалась в нас? Именно из-за нее нам неведомо истинное христианское смирение, это она мешала нам хотя бы чуть-чуть умереть для себя и этого мира. Но хотя тоска и ушла, пришло понимание того, что людям-то служить я и не могу. Просто, бескорыстно и без скрытых мотивов. Я очень гордый человек, я взираю на лица, я способен ранить человека, принести ему больше вреда, чем пользы. Я с ужасом понял, что не умею делать что-либо просто для Бога, без того, что это кто-то увидит, оценит. А если человек покается? Куда я его поведу, какой пример я ему покажу, как долго я буду ему служить, чтобы он стал полноценным и нормальным христианином? Вопросы, вопросы… Я стал чаще опускаться на колени и говорить Богу, какое я чудовище, эгоист, лицемер и попросту грешник. Я понял, что неважно что-то просто лихорадочно делать, важно быть кем-то. Мы привыкли прорываться через тернии к звездам, посвящаться, перепосвящаться. Наши пастора постоянно подсовывали нам новое видение, чтобы мы им горели. Потом, когда остынем, новое видение, новое посвящение, новые цели. И так бесконечно. Лишь бы мы не остановились и не обнаружили себя по ноздри в болоте, совершенно не приспособленном для нормального, естественного, как сама жизнь, христианского развития. Нам не нужно жить завтрашним днем, важно, что сегодня! Как я сегодня встал, как начал день, что сделал для того, чтобы близким, дальним, сотрудникам стало теплее от царящего внутри меня мира. Как кого-то поддержал, выслушал, кому-то помог. И окажется, что ненужно бежать за людьми на край света, или, там, города, они сами тянуться. Я понял, что я ноль. Но обманывать себя больше не намерен.

----------------------------------------------------

Как ты думаешь, как Бог смотрит на систему управления и власти в современных церквях? Лютер в свое время протестовал именно против системы власти. Реформация отчасти вернула церкви первоначальную пресвитерскую модель, но лишь отчасти. Народ не знал писания, был безграмотен духовно. Поэтому не придумав ничего лучше, начали приглашать священников, которых стали называть пасторами. Пастора не имели власти и доступа к финансам, они пасли церковь и получали жалование. В двадцатом веке начали происходить конфликты между пасторами, молодыми, энергичными и амбициозными и братским советом пресвитеров, этих старых пеньков, которые ничего не хотели. Многие харизматические пастора – выходцы из баптизма – с ужасом вспоминают о братских советах. Но сейчас в церквях можно наблюдать не меньший ужас авторитаризма.

Давай все же сделаем акцент не на пасторах, а на пасторской системе. Мне мой пастор, как человек, нравится, и я его уважаю. Мы с ним не ссорились и будем, надеюсь, дружить. Просто сама система меня утомляет, к тому же я увидел что-то настоящее. Почитай на досуге 1Царств. Помнишь, там момент, когда народ приступил к Самуилу с требованием дать ему царя, как у прочих народов? Их достала нечестивость сыновей Самуила и постоянная военная угроза. Самуил тогда опечалился, а Господь ему сказал: Они не тебя отвергли, они Меня отвергли. Пойди и скажи этому народу, что если они хотят царя, пусть знают, что он будет иметь на них определенные права. Но они все равно захотели. Что мы видим? Бог хочет управлять народом лично, но если народ хочет царя, Он даст. И за все время монархии в Израиле было много царей, и то, что он благословлял таких людей, как Давид, Соломон, Езекия, не отменяет Его желания править Своим народом лично! Ведь народ, глядя на царей, делает тоже самое, что и они: или служит Богу, или поклоняется идолам. Я не берусь огульно утверждать, что сейчас народ Божий поклоняется идолам, нет, но получается очень странная ситуация: благополучие церкви зависит от личности пастора. Все же новозаветная модель несколько иная. Пасторская система имеет право на существование, но она будет отживать, потому что свет евангельской истины проникает все глубже. Я бы сказал так: пасторская система – детоводитель к теократии, к управлению Духом Святым через дары служения.

Ты спрашиваешь, что нужно, чтобы не было бардака? Нужна порядочность! И больше ничего. Апостол Петр писал, что к свободе Вы призваны, но смотрите, чтобы эта свобода не стала поводом к угождению плоти. А если ты увидишь, что твой брат или сестра угождает плоти, то есть ищет своего, так другое место: говорите истину друг другу, то есть, если нужно – обличайте. И все. Да, это не для слабаков! А что, хочу спросить, ходить с костылями заорганизованности и страха, что наша грязь попрет наружу – лучше? Так мы никогда ходить не научимся! Как люди будут выражать свое мнение? Прочитай о первом апостольском соборе в Деяниях 15. Там сказано: Апостолы, пресвитеры со всей церковью рассудили, единодушно рассудили и т.д. Единодушно рассудить – значит придти к общему мнению путем высказывания всех желающих. Мы же, как будто, люди духовные, дети одного Бога. Теперь, что значит “организовано управление всеми служениями”? Если кто-то видит нужду в служении – пусть берет и служит, как может. Или ты имеешь ввиду, что будут возникать спорные вопросы, требующие разрешения? Так должен быть совет пресвитеров, то есть самых уважаемых и духовных людей, приходишь к ним с проблемой – и она решается! А указывать тебе как служить никто не вправе, можно только подсказывать и советовать.

….не обращай внимание на все эти сказки о том, что пастор не будет обижаться. Будет! Любой нормальный пастор с болью переживает, когда уходят люди. А то, что он хочет видеть всех несогласных пристроенными в других церквях, а не в миру – это бред!! Так может сказать только тот, кто считает церковь своей! Я могу так сказать работникам, потому что, в сущности, они лишь рабочая сила. Но церковь принадлежит Иисусу. И для любого нормального христианина церковь – родной дом. И если пастор не хочет беречь тех людей, которые у него есть, где гарантия, что он будет заботиться о тех, которые придут на их место. Или как, на костях первых героев построим светлое будущее? Это мы проходили! Коммунизм называется!

--------------------------------------------

Что касается твоих вопросов о Вселенской церкви. Есть люди, которые манипулируют идеалами Вселенской церкви с тем, чтобы их не трогали, а есть истинные приверженцы этого идеала. Это надо различать. Приведу пример: сейчас на дому собирается несколько человек – выходцев из харизматической церкви. В этом общении практически вся наша семья. Потом, моя сестра уже какое-то время встречается с баптистом. В Харькове у нас родственники – православные. Мы с ними очень дружим. Там же, в Харькове, у нас есть дружественная мессианская община пятидесятнического толка. Там замечательные люди. Во всем этом нет ни малейшего противоречия. Просто люди, искренне ищущие Бога, общаются друг с другом, не взирая ни на какие рамки. Пойми, что истинное христианское общение находится вне формальностей. Ты можешь быть даже и не быть членом какой-то церкви, а твой дом будет полон христиан и ищущих Бога людей. Порой мы слишком уж держимся за свое окружение. А этого не нужно. У нас должны быть высокие цели и высокие убеждения, тогда люди сами к нам потянутся. Мы вдруг обнаружим, что у нас появляются единомышленники, друзья, ученики, кого-то наставляем мы, а кто-то – нас. Создавать церковь не нужно, это Бог делает. В смысле Бог прилагаем спасаемых, и ты видишь, что есть как бы уже община. Посмотри вокруг! Раньше мы могли рассказать людям четыре духовных закона, и они каялись. А сейчас люди ищут истины, ищут тех, кому нужно доверять, где ими не будут манипулировать, и контролировать не будут.

-------------------------------------------------------

Я приведу тебе одну цитату. Она принадлежит Реймонду Францу, бывшему члену правления организации Свидетелей Иеговы. Разумеется, он ее написал тогда, когда был уже бывшим. “Нравится нам или нет, но нравственный выбор оказывает воздействие на каждого из нас. Это — одна из тех горько-сладких составляющих жизни, которые невозможно избежать. Она может превратить нас в богачей или бедняков, определить истинное качество наших взаимоотношений с теми, кто нас окружает. Все зависит от того, как мы ответим на ее вызов. Право выбора принадлежит нам — и этот выбор нечасто бывает легким. Конечно, можно еще закутать совесть в некое подобие кокона самодовольства, пассивно “плыть по течению”, ограждая внутренние чувства от всего, что может их потревожить. Когда возникают сложные вопросы, вместо того, чтобы занять определенную позицию, можно сказать: “Я это пережду. Пусть других это и касается — пусть кому-то даже будет плохо, — но только не мне”. Некоторые всю жизнь вот так нравственно “пережидают”. Но когда все сказано и сделано и жизнь подходит к концу, кажется, что те, кто могут сказать: “По крайней мере, я за что-то стоял”, чувствуют большее удовлетворение, чем те, которые редко стояли, за что бы то ни было. Иногда мы спрашиваем, не превратились ли люди с глубокими убеждениями в нечто вроде исчезающей нации, о которой все когда-то читали, но которую сейчас мы так редко встречаем. Для большинства из нас сравнительно нетрудно действовать по совести, когда речь идет о делах не слишком важных. Чем больше поставлено на карту, чем выше цена, тем труднее ответить на вопрос о совести, принять нравственное решение и предугадать его последствия. Когда эта цена очень велика, мы оказываемся на нравственном распутье, в жизни наступает настоящий кризис”. Вот такая цитата. Добавить нечего.